Введение

В этом кратком введении мы рассматриваем анархизм с ряда сторон (теоретической, исторической, интернациональной), представляя воззрения главных анархистских мыслителей от Кропоткина до Хомского. Он смотрит на анархизм критически, оценивая его ключевые идеи, такие как протест против заключения в тюрьмы и бескомпромиссная позиция по отношению к аппарату государственной власти. Он размышляет над тем, может ли анархия функционировать как политическая сила и является ли она более "организованной" и "разумной", чем это кажется в настоящее время!

анархизм прудон бакунин

Пьер Жозеф Прудон

«Отцом анархизма» нередко называют выдающегося французского мыслителя Пьера Жозефа Прудона (1809-1865) . Сын крестьянина, самоучка, проведший жизнь в тяжелом физическом труде и крайней бедности, Прудон был одним из немногих вождей социалистического движения XIX в., которые, говоря о благе народных масс, сами были непосредственно представителями и выразителями интересов трудового народа. С именем Прудона связаны самоидентификация анархизма, разработка его основных социальных идей, распространение анархизма в массах, превращение его в одну из самых влиятельных идейных сил XIX столетия.

Ученый и публицист, издатель газет и депутат Национального собрания, участник революции 1848 г. и отважный критик французских властей, проведший свои последние годы в эмиграции. Прудон написал множество книг и статей, из которых наиболее известны работы «Что такое собственность?» (1840), «Система экономических противоречий, или Философия нищеты» (1846), «Исповедь революционера» (1849) и «О политической способности рабочих классов» (1865).

В воззрениях Прудона, как и в его жизни, соединялось немало противоречивых черт и, казалось бы, несочетаемых качеств: личная скромность и склонность к мессианству, революционность провозглашавшихся целей и приверженность к реформистским средствам, вольнолюбие в общественной жизни и крайняя патриархальность в семейном быту. Отстаивая индивидуальную свободу, Прудон одновременно писал работу «Порнократия, или Женщины в настоящее время», выступая против женской эмансипации и обосновывая тезис об извечном неравенстве полов. Передовой консерватор, реформистский революционер, оптимистический пессимист -- таким предстает этот человек, которого А.И. Герцен называл «действительным главой революционного принципа во Франции» и «одним из величайших мыслителей нашего века».

На протяжении всего своего пути Прудон плыл «против течения», вызывая ненависть и со стороны власть имущих, и со стороны «передовых» буржуазных республиканцев-якобинцев и социалистов-государственников. Вот что заявляет Прудон в предполагаемом диалоге со своим читателем в книге «Что такое собственность?»: «... вы демократ? -- Нет. -- Как, неужто вы монархист? -- Нет. -- Конституционалист? -- Боже сохрани! -- Ну, значит, вы аристократ. -- Вовсе нет! -- Так вы желаете установления смешанного правительства? -- Еще раз нет! -- Да кто же вы, наконец? -- Я анархист! -- Я понимаю вас, вы иронизируете по адресу правительства. -- Вовсе нет: то, что я сказал, составляет мое серьезное и глубоко продуманное убеждение; хотя я большой приверженец порядка, тем не менее я в полном смысле слова анархист». Этим эпатирующим заявлением Прудон впервые вводит слова «анархия, анархизм», не как ругательные, бранные выражения, но как самоназвание нового течения мысли. Со словом анархия -- безвластие -- случилось тоже, что случалось не раз до и после этого, например, со словами «киники» (собаки), «санкюлоты» (люди без штанов), «гезы» (разбойники) -- когда слово, изначально бывшее в устах оппонентов обвинением и оскорблением, с достоинством принималось обвиняемыми в качестве самохарактеристики. И Прудон поясняет свою мысль: «власть человека над человеком, какую бы форму она ни принимала, есть угнетение. Высшая степень совершенства общества достигается в соединении порядка с анархией, т.е. в безвластии».

Большой любитель парадоксов и эпатажа, Прудон высказал и обосновал два афоризма: «Собственность -- это кража» и «Анархия -- мать порядка!». Показав неразрывную связь власти и эксплуатации, Прудон «восстал против двух крайностей» -- крайности «частной собственности» и «коммунизма», выдвинув в противовес им идею трудовой собственности, то есть собственности человека на продукт произведенного им труда. Прудон выступал за общество, в котором «все пользуются плодами своего труда, когда богатства и состояния, возможно, более уравнены, и когда каждый работает».

Прудон был противником государственного насилия в любых формах: будь то конституционная монархия Луи Филиппа, бонапартистская империя, якобинская республика или революционная диктатура. Проанализировав опыт революции 1848 г., Прудон сделал вывод: революция несовместима с государством, а попытки реализовать утопии приверженцев государственного социализма (Луи Блана, Огюста Бланки и других), рассчитывавших овладеть властью и использовать ее как инструмент преобразований, ведут только к победе реакции и к поражению революции.

Если у Штирнера и Годвина, мало известных широкой публике, анархический идеал носил по преимуществу абстрактно-философский характер, а критика государства явно преобладала над конструктивными идеями, то Прудон развил и популяризировал, применительно к жизненной конкретике, анархическое мировоззрение, во многом воспитав европейское общественное движение и подготовив появление поколения парижских коммунаров.

Задачей социализма в XIX в. Прудон считал достижение реального социального равенства и обеспечение реальной свободы (т.е. преодоление власти государства над человеком). Прудон избегал абстрактных схем, не занимался прожектерством, а стремился изучить и оценить уже существовавшие тенденции. Он говорил: «Я не предлагаю никакой системы; я требую уничтожения привилегий и рабства, я хочу равноправия... Предоставляю другим дисциплинировать мир».

Государственной власти, иерархии, централизации, бюрократии и государственному праву Прудон противопоставил принципы федерализма, децентрализации, взаимности (мютюэлизма), свободного договора и самоуправления. Характеризуя современное общество, Прудон писал о круговой поруке буржуазии и власти, рынка и монополии: сочетание государственной централизации, чудовищных налогов и крупных монополий -- с безудержной конкуренцией, пронизанной «духом несолидарности и корысти». Во имя свободы Прудон нападал на государство, во имя равенства -- на собственность.

Прудон показал, что политическая свобода невозможна без экономического обеспечения и без децентрализации управления, ликвидации всемогущей центральной власти: «То, что называют в политике властью, -- писал он, -- аналогично и равноценно тому, что в политической экономии называют собственностью; эти две идеи равны друг другу и тождественны; нападать на одну -- значит нападать на другую; одна непонятна без другой; если вы уничтожите одну, то нужно уничтожить и другую -- и обратно». Исходя из этого, Прудон так формулировал собственное кредо: «Итак, то самое, что на экономическом языке называется нами взаимностью или взаимным обеспечением, в политическом смысле выражается словом федерация. Этими двумя словами определяется вся реформа наша в политике и в общественной экономии».

Вопреки принятым тогда (да и сейчас) взглядам, Прудон показывает, что не на основании государственной регламентации и централизации, но лишь на основе широчайшей и полной свободы личности, лишь в результате осознания людьми своих интересов и их взаимного согласования возможны истинная анархия, настоящий порядок и реальное единство. Лишь свобода -- здоровая и прочная основа единства общества, тогда как государство, декларируя стремление к «порядку» и общественному единству, на деле лишь убивает и жизнь, и общество, и личность, и приводит к внутренним расколам и конфликтам. Наряду с «правительственным предрассудком», Прудон отрицает и веру в партии, ведущие между собой ожесточенную борьбу за власть: «...все партии, без исключения, поскольку они добиваются власти, суть разновидности самодержавия... Долой партии! Долой власть! Полная свобода человеку и гражданину Такова, в трех словах, вся наша политическая и социальная вера».

Арсенал средств борьбы, предлагаемых Прудоном, довольно скуден: организация в рамках существующего общества учреждений, основанных на принципе «взаимности» и вытесняющих структуры старого общества, пропаганда анархических идей и гражданское неповиновение власти. Впоследствии анархисты дополнят этот арсенал идеей вооруженного восстания, так и идеей всеобщей захватной стачки.

Продолжая традиции Просвещения, Прудон наивно верил в то, что, открыв миру «вечную Истину и Справедливость», он тотчас уничтожит существующую ложь и несправедливость. Однако вера в прогресс парадоксально сочеталась у Прудона с глубоким пессимизмом в оценках современности. Подобно русским народникам (на которых, кстати сказать, его идеи оказали колоссальное влияние), Прудон принадлежит к тому направлению в социализме, которое не принимало наступающую индустриальную эпоху (с ее структурами, ценностями, моралью), но опиралось на элементы традиционного общества: общину, традиционную мораль -- стремясь трансформировать их в либертарно-социалистическом духе. Для этого направления характерен особый акцент на этическом моменте, глубокие и горькие пророчества в отношении грядущего общества-фабрики (с которым, например, марксисты всецело связывали свои оптимистические надежды на переход к социализму), но, вместе с тем, и определенная слепота, консерватизм и наивность. Стремясь избежать таких отрицательных последствий индустриализма, как одностороннее и уродливое развитие работников, стирание личности, казарменный деспотизм фабрики, Прудон в качестве выхода предлагал ассоциацию, кооперацию, сохраняющую свободу при соединении усилий трудящихся.

Будучи противником буржуазного общества и неограниченной конкуренции, Прудон не стремился заменить их государственно-социалистической казармой и тотальной регламентацией. Говоря об «основном принципе верховности общего и подчиненности личного элемента» у всех социалистов-государственников (от Платона до Томаса Мора и Луи Блана), Прудон разъясняет: «Эта система коммунистическая, правительственная, диктаториальная, авторитарная, доктринерная, она исходит из того принципа, что личность существенно подчинена обществу; что только от общества зависят жизнь и права отдельного лица; что гражданин принадлежит государству, как дитя -- семейству; что он находится вполне в его власти... и обязан ему подчиняться и повиноваться во всем.

Основываясь на «принципе равновесия», Прудон отстаивал и права общества, и права личности, отрицая как эгоистические, так и деспотические крайности. Чтобы избежать их, французский анархист рекомендовал разрушить государственную власть и социальную иерархию, заменив их добровольным союзом свободных личностей, общин и местностей. «Общество должно рассматривать не как иерархию должностей и способностей, а как систему равновесия свободных сил, где всем гарантированы одинаковые права, с условием нести одинаковые обязанности, равные выгоды за равные услуги. Следовательно, эта система существенно основана на равенстве и свободе, она исключает всякое пристрастие к богатству, рангами классам».

Государственному закону Прудон противопоставляет свободный договор. Только лица, заинтересованные в каком-либо вопросе, имеют право заключать между собой договор, брать на себя определенные обязанности выполнять их. Различие между государственными законами и свободным договором очевидно: «Что могут представлять собой законы для того, кто хочет быть свободным и чувствует себя способным к этому? ...Я ограждаю себя от всякого принуждения, изданного насчет меня, мнимо нужным начальником... Для того чтобы я был свободным, исполнял только свой собственный закон и лишь самому себе повелевал, здание общества должно быть построено на идее договора... Если я с одним или несколькими своими согражданами веду переговоры насчет какого-нибудь предмета, то ясно, что для меня моя воля закон; когда я исполняю условленную обязанность, я сам для себя правительство». Если общественный договор по Ж.Ж.Руссо означал всеобщий отказ от свободы и суверенности в пользу всемогущего Суверена -- Государства, которое становилось единственным субъектом социальной жизни, то у Прудона, напротив, договор расширял свободу граждан и, согласуя их интересы, полностью сохранял их суверенитет, интегрируя социальные силы, сочетая личное и общее, интересы и справедливость, индивидуализм и альтруизм.

Прудон (и вслед за ним, в частности, Герцен, Бакунин и другие русские народники) опирается в своих построениях на общинное самоуправление, противопоставляет союз вольных общин и ассоциаций деспотизму государства. Суверенные субъекты: личности и общины, взаимно заключают договор, согласовывают свои действия, исходя из своих интересов и сохраняя во всей полноте самоуправление и независимость, так что объем полномочий, передаваемых ими через своих делегатов «наверх», незначителен и убывает, а не возрастает, с каждой более высокой ступенью -- на смену централизованному государству приходит самоуправляющееся федеративное общество. Несомненно, Франция буквально выстрадала прудоновские идеи федерализма и свободного договора -- ибо на протяжении почти столетия: от Руссо и Робеспьера до Парижской Коммуны, борьба государственного централизма против местного самоуправления была одним из важнейших факторов революционного процесса. Бюрократия -- республиканская, императорская, королевская -- тяжелым бременем давила местные вольности, диктовала из центра свою непререкаемую волю и навязывала свою власть бунтующим провинциям. До Прудона революционное движение во Франции было пронизано духом централизма, подобно тому, как социалистическое движение было пронизано духом государственничества, а после Прудона возникло новое -- анархически-федералистское революционное и социалистическое движение: на смену революционному деспотизму Робеспьера и Бабефа пришел революционный анархизм парижских коммунаров. И если во времена Великой Французской Революции якобинские комиссары огнем и мечом навязывали провинциям «благодетельные» декреты Конвента, то в 1871 году Парижская Коммуна, воодушевленная идеями Прудона (трудовая индивидуальная и коллективная собственность, ликвидация постоянной армии и чиновничества, коммунальное самоуправление и федерализм), а не государственническим «революционным» централизмом якобинцев, бланкистов и луиблановцев, провозгласила децентрализацию страны и автономию коммун: революционный Париж добровольно отказывался от своих былых «столичных» нейтралистских притязаний. И так, прудоновская идея взаимности сочетает свободу с порядком, сотрудничество личностей с их индивидуальностью, провозглашает справедливость без унификации, прорывает эгоистическую замкнутость личности, но не с тем, чтобы раздавить ее жерновами всеобщего, должного, безличного, а с тем, чтобы из союза личностей создать многообразное, свободное и гармоничное общество, основанное не на насилии, а на солидарности людей. Такова в общих чертах, предлагаемая Прудоном анархическая альтернатива государственному деспотизму и буржуазному неравенству.

Благодаря Прудону анархизм распространился по всей Европе, найдя целый ряд выдающихся приверженцев (Карло Писаканэ в Италии, Пи-и-Маргаль в Испании и другие). Историк анархизма Макс Неттлау пишет о Прудоне: «К несчастью, он умирал как раз в то время, когда возник Интернационал. Но в то же самое время огромная фигура Бакунина уже появилась, и на каких-нибудь 10 лет анархизм получил мощный толчок от этой замечательной личности».

Прудон Пьер Жозеф (1809-1865), французский социалист, философ, экономист, теоретик анархизма.

В начале жизни занимался тяжёлым физическим трудом, добывая средства к существованию. С 1827 г. Прудон работал в небольшой типографии, пройдя путь от наборщика и корректора до её совладельца. После упорных самостоятельных занятий в 1838 г. он выдержал экзамены на степень бакалавра, заслужив стипендию Безансонской академии для научных занятий. Улучшение материального положения позволило ему в 1847 г. переехать в Париж, где буквально через год его застала революция.

Прудон участвовал в митингах, шествиях, собраниях, входил в редакции ряда газет, стал депутатом Национального собрания.

После прихода к власти Луи Наполеона Бонапарта опубликовал несколько резких отзывов о новом президенте Франции, за что был приговорён к трём годам тюремного заключения. Неожиданно для многих Прудон выступил с поддержкой бонапартистского переворота 1851 г., расценив его как «социальную революцию». Угроза нового ареста толкнула его на отъезд в 1858 г. в Бельгию, откуда он вернулся через четыре года.

Уже первый научный труд («Что такое собственность?», 1840 г.) принёс Прудону широкую известность. Полагая, что «собственность - это кража», он резко критиковал владельцев крупных состояний.

Среди множества книг и статей, принадлежащих его перу, наиболее значительными являются «Система экономических противоречий, или Философия нищеты» (1846 г.), «Исповедь революционера» (1849 г.) и «О политической способности рабочих классов» (1865 г.). В них обосновывается теория анархического устройства общества, в котором отсутствует государство, а люди живут в небольших самоуправляющихся общинах.

Обмен товарами должен происходить на основе всеобщего доверия и свободного договора. Прудон являлся противником государственного насилия в любых формах, как монархического, так и революционного. Он полагал, что целей можно достичь лишь через реформы. Только на основе широчайшей и полной свободы личности, подчёркивал Прудон, в результате осознания людьми своих интересов и их взаимного согласования возможно нормальное устройство общества.

(15 янв. 1809 – 19 янв. 1865) – франц. мелкобурж. социалист, теоретик анархизма. Осн. экономия, и мелкобурж. реформаторские социально-политич. идеи П. (к-рому в 1844–1845 безуспешно пытался помочь стать революц. коммунистом Маркс) сформировались в последние годы Июльской монархии. Они сводились к объяснению капиталистич. эксплуатации труда существующим в бурж. обществе неэквивалентным обменом, нарушающим закон трудовой стоимости и ведущим к ограблению денежными капиталистами всех трудящихся классов, в т.ч. "трудящейся" буржуазии. Поэтому для уничтожения классовой эксплуатации необходимо, по П., произвести реформу обращения, организовать безденежный обмен товаров и беспроцентный кредит, сохранив частную собственность на средства произ-ва. Такая реформа привела бы, по мнению П., к преобразованию капиталистич. общества в строй равенства, превратив всех людей в непосредств. работников, обменивающихся равными количествами труда. Т.о., преобразование общества осуществится, по П., мирным путем, на основе сотрудничества пролетариата и почти всей буржуазии, при условии отказа от политич. борьбы, являющейся, по мнению П., важнейшим источником обострения классовых противоречий и уничтожения гос-ва как гл. орудия угнетения, раскола общества и паразитизма. На этих идеях П. строил в 1845–47 проект "прогрессивной ассоциации", объединяющей на принципах "мютюэлизма" (взаимопомощи) ремесленников, торговцев, рабочих и владельцев мелких предприятий для "эквивалентного обмена". Теоретич. обоснованию реформаторства П. служила его "Система экономич. противоречий, или Философия нищеты" ("Syst?me des contradictions ?conomiques, ou Philosophie de la mis?re", t. 1– 2, P., 1846). Науч. несостоятельность и реакционность теоретич. и политич. идей этого соч. П. блестяще показал Маркс в своем ответном произведении "Нищета философии" (1847, см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 4, с. 65–185). В дальнейшем социально-политич. взгляды П. претерпевали весьма противоречивую эволюцию, в процессе к-рой он колебался между нападками на реакцию и критикой демократич. лагеря, но неизбежно оставался на своей позиции "мютюэлизма", отвлечения рабочего класса от политич. борьбы. Идеи П. отразили двойств. положение и двойств. тенденции мелкой буржуазии во Франции в условиях промышленного переворота: с одной стороны, ее протест против разорения и гнета крупного капитала и бурж. гос-ва, с другой – ее стремление сохранить мелкую собственность и пойти назад, к мелкобуржуазному "маленькому капитализму" (см. Ленинский сб. XXII, 1933, с. 141). Эти идеи П. показывали принципиальную общность прудонизма с бурж. социализмом, сущность к-рого "...как раз и заключается в желании сохранить основу всех бедствий современного (капиталистического. – Н. З.) общества, устранив в то же время эти бедствия" (Энгельс Ф., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 18, с. 230; ср. Ленин В. И., Соч., т. 20, с. 17). Закономерно поэтому в "Коммунистическом Манифесте" отнесение П. к создателям систем "буржуазного социализма" (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 4, с. 454). ? и л о с. и д е и П. противоречивы. Хотя П. нападал на религию и церковь, что было, по словам Маркса, "...большой заслугой в условиях Франции в то время, когда французские социалисты считали уместным видеть в религиозности знак своего превосходства над буржуазным вольтерианством XVIII века и немецким безбожием XIX века" (там же, т. 16, с. 30), в целом П. был идеалистом и эклектиком. Не без влияния платоновской концепции первичности мира идей П. пытался построить свое учение об идеях "уравнения", "справедливости", "равновесия сил" как "общем, первичном и категорическом законе" бытия, получающем во всяком человеч. обществе выражение "закона справедливости". Эта идеалистич. основа воззрений П. впитала в себя разнообразные влияния бурж. философии, политич. экономии и утопич. социализма. Из философии Канта почерпнул П. представления об антиномиях, в к-рых П. усматривал сущность диалектич. противоречий. На формирование представлений П. о диалектике развития оказывало также влияние учение Фурье о "сериальном законе" как воплощении равновесия и гармонии противоречивых сил, а на выработку анархич. идей П. повлияла фурьеристская критика политич. борьбы и фальши бурж. цивилизации, критика свободной конкуренции и порождаемой ею монополии. В формировании взглядов П. играли роль экономизм и признание важнейшего реформаторского значения банков и кредита, свойственные сен-симонизму. В контовском позитивизме П. заимствовал идеалистич. схему обществ. прогресса по стадиям религии, философии и науки, а также агностицизм. Материалистич. догадки и положения, встречающиеся в работах П., могут быть правильно поняты в свете его теории плюрализма, близкого позитивизму Канта. Против монизма П. выдвигал утверждение, что "моральный мир, как и физический мир, покоится на множественности несводимых и антагонистических элементов; из противоречивых этих элементов и проистекает жизнь и движение вселенной" ("Th?orie de la propri?t?", P., 1866, p. 213). Этот принципиальный эклектизм, исходивший из дуализма материи и сознания, позволял прудоновской "синтетической философии" совместить в себе такие противоречивые положения, как "антитеизм", отвергающий религию и провозглашающий "Бог – это зло", и признание трансцендентного начала в природе и обществе; субъективизм волюнтаристич. построений и утверждение фатальности процесса развития, телеологич. провиденциализм. П. пытался примирить эти противоречивые положения с помощью растеологизированной, но по-прежнему мистической идеи абсолютного разума, управляющего миром и осуществляющего "вечные законы справедливости". Эти идеалы "вечной справедливости" П. черпал, как показал Маркс, "... из юридических отношений, соответствующих товарному производству..." (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 23, с. 94, прим.). Соответственно этому "социальная наука", к-рую П. провозглашал в противовес социалистич. "утопизму", истолковывалась им как "борьба за справедливость". Движущей силой развития общества П. считал противоречия, порождаемые колебаниями между требованиями индивидуального и общего разума и сводящиеся в конечном счете к антиномии между личностью и обществом. Эта антиномия определяет, по мнению П., универсальный закон "колебаний" в экономике, политике и идеологии, в силу чего историч. процесс совершается в форме "движения маятника". Закон этот нельзя уничтожить, но можно ограничить, введя развитие общества в эволюц. русло путем постепенной реализации прав "автономной личности", к-рые П. считал истинным критерием обществ. прогресса. Представление о диалектике П. расширил поверхностным знакомством с философией Гегеля, почерпнутым из нем. левого гегельянства, от Бакунина и Маркса, к-рый в 1844 пытался помочь П. усвоить "рациональное зерно" гегелевской диалектики. Как отметил Маркс, "Прудон по натуре был склонен к диалектике" (там же, т. 16, с. 31). Однако П. усвоил лишь внешнюю сторону теории диалектич. противоречия, сведя его к сфере "триады" и догматич. различению "хороших" и "дурных" сторон тезиса и антитезиса в целях отыскания такой синтетич. формулы, к-рая уничтожила бы "дурные" и объединила бы "хорошие" стороны. Подобная имитация диалектики построением априорных категорий, не отражающих действительных противоречий объективного мира, делала прудоновскую "диалектику" попыткой примирения противоречий путем их уравновешивания. П. в конце концов признал эту скрытую сущность своей "диалектики", когда в дальнейшем пришел к выводу о невозможности "синтеза" противоречий. "Антиномия не разрешима, в этом основной порок всей гегелевской философии. Два образующие ее члена уравновешиваются либо между собой, либо с другими антиномическими членами, что приводит к искомому результату. Равновесие вовсе не является синтезом, как это подразумевал Гегель и как предполагал я после него" ("Dela justice...", P., 1931, t. 2, p. 155). Построение бурж.-реформистских утопий вполне объясняет этот итоговый вывод прудоновской "диалектики". В теории гос-ва, изложенной в кн. "Исповедь революционера" ("Les confessions d´un r?volutionnaire", P., 1849) и "Общая идея революции XIX века..." ("Id?e g?n?rale de la r?volution aux XIX si?cle...", P., 1851; две последние работы изложены и частично процитированы в кн.: Дж. Гильом, Анархия по Прудону, ч. 1–2, К., 1907), П. выступил как анархист, выдвинувший план "социальной ликвидации" – замены государства договорными отношениями между индивидуумами, общинами и группами производителей, сотрудничающими в эквивалентном обмене. В более позднем соч. "О федеративном принципе" ("Du principe f?d?ratif et de la n?cessit? de r?constituer le parti de la r?volution", P., 1863) П. заменил лозунг "ликвидации государства" планом раздробления совр. централизованного гос-ва на мелкие автономные области, а в соч. "Война и мир" ("La guerre et la paix", t. 1–2, P., 1861) выступил с апологией войны как "источника права". Ретроградными были и моральные постулаты теории П. ("О справедливости в революции и церкви" – "De la justice dans la r?volution et dans l´?glise", t. 1–3, P., 1858), на к-рые П. переносил в годы Второй империи центр тяжести аргументации своей концепции обществ. преобразования (проблемы "свободы", "достоинства" и "морального совершенствования" личности). Эта ретроградность особенно отчетливо обнаруживалась в его трактовке вопросов брака и семьи. П. решал эти вопросы в самом реакционном, домостроевском духе, отводя женщине роль покорной жены и домашней хозяйки, и настаивал на недопущении ее к участию в обществ. жизни и производств. деятельности. В 19 в. во Франции и нек-рых др. странах "мелко-бурж. составом населения и значительной мелко-бурж. прослойкой в рабочем классе учение П. – п р у д о н и з м – получил распространение. Этому способствовало то, что реакц. сущность прудонистских идей прикрывалась псевдореволюц. фразеологией (в критике бурж. государства и крупной собственности). Под руководством правоверных прудонистов оказались на первых порах франц. секции 1-го Интернационала. Решит. борьба против них Маркса, Энгельса и их сторонников закончилась полной победой марксизма над прудонизмом. Эту победу закрепил опыт Парижской Коммуны, к-рый до конца раскрыл порочность и вред прудонизма, давший себя знать во мн. ошибках и слабостях Коммуны, и заставил участвовавших в ней прудонистов делать "...как раз обратное тому, что им предписывала доктрина их школы" (Энгельс Ф., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 22, с. 198). В дальнейшем прудонистские идеи сохранялись в бакунистском анархизме, а после краха последнего использовались различными течениями "мирного" анархизма, а также анархо-синдикализма. Теоретики последнего заимствовали у прудонизма бурж.-анархистские идеи, отрицат. отношение к гос-ву, политич. борьбе и др. Ряд идей П. вошел в арсенал бурж. теорий "солидаризма", "радикал-социализма" и тому подобных проповедей сотрудничества классов. Н. Застенкер. Москва. Распространение идей П. в России объяснялось тем, что в стране социальной базой обществ. движения было крестьянство, отражавшее мелкобурж. тенденции экономич. развития. Произведения П. изучались в кружке Петрашевского. По словам участника кружка, "Прудона и хвалили и бранили, находя в нем недостатки". Петрашевский, прочитав "Философию нищеты", подверг критике воззрения П. о капитале и его значении в социальном преобразовании. Участник кружка П. Ястжембский не соглашался с анархистскими взглядами П. Петрашевцы, с интересом встретили идеи П. о производительных ассоциациях (см. "Дело петрашевцев", т. 1, 1937, с. 514; т. 2, 1941, с. 212; т. 3, 1951, с. 71, 114). В конце 40-х гг. 19 в. мальтузианские идеи П. были развенчаны В. А. Милютиным ("Мальтус и его противники", см. Избр. произв., М., 1946) и Салтыковым-Щедриным (повести "Противо-речия" и "Запутанное дело", см. Полн. собр. соч., т. 1, М., 1941). Можно предположить, что критика взглядов П. происходила под влиянием книги К. Маркса "Нищета философии". В 1860 Чернышевский в статье "Антропологический принцип в философии" отмечал, что сильные стороны филос. взглядов П. являются результатом влияния Гегеля, слабые – в значит. мере были предопределены незнанием материализма Фейербаха (см. Полн. собр. соч., т. 7,1950, с. 237–38). Оценка взглядов П. нашла место в "Колоколе". Л. Мечников упрекал П. за его "неблагосклонные отзывы" о польском восстании 1863 (см. "Колокол", 1864, No 185, с. 1520). В 1866 он же поместил ряд статей о новой теории собственности П. ("Колокол", 1866, NoNo 218, 219, 221, 225, 226). Герцен, хотя и критиковал отдельные положения П., все же долгое время находился под его влиянием. B 1867 Ткачев в рецензии на книгу П. "Французская демократия" увидел в ее авторе, несмотря на революц. фразеологию, представителя бурж. экономич. науки, защитника бурж. строя. Эклектич. взгляды П. позволяли рус. интеллигенции делать из них и реформистские и революц. выводы. Реакц. интеллигенция поддерживала идеи П. по вопросам семьи и брака, солидаризировалась с ним в отрицат. отношении к польскому восстанию. Михайловский, критикуя П. за признание необходимости частной собственности, соглашался с ним в вопросе об "идее личности". Следуя за П., он допускал, как и Берви-Флеровский, возможность мирного сотрудничества классов. В 1860–70 в России делались попытки организовать производительные ассоциации (Ишутинская организация, ассоциация Христофорова в Саратове и др.), распространялись идеи о введении беспроцентного кредита, о равномерном распределении собственности. В нелегальной книге "Историческое развитие Интернационала" (1873) провозглашалась мысль П. о целесообразности непосредственного обмена продуктов между производителем и потребителем, отрицалась возможность введения среди крестьянства коллективной собственности на землю. Нек-рые идеи П. распространялись среди участников революционно-демократич. движения 1870-х гг. ("чайковцы", черниговские народники), особенно его антигос. теория (см. "Революционное народничество70-х годов XIX века", 1964, с. 140). Созвучны воззрениям участников "хождения в народ" были рассуждения П. о всеобщем равенстве, о важности связи с нар. средой, о необходимости обращения к нар. разуму (см., напр., слова П. из произведения "Что такое собственность?", помещенные в популярной книге И. В. Соколова "Отщепенцы", [Цюрих], 1872, с. 212). Мирная антигос. анархич. проповедь П. подготовила почву для восприятия в России идей Бакунина, превратившего реформистские взгляды своего учителя в бунтарскую теорию революции. Бакунисты заявляли в 1874, что, в противоположность П., они хотят "...революции посредством масс, без и против государства" ("Анархия по Прудону", К., 1907, с. 78–79). Следы прудонизма содержались в документах "Народной воли", где провозглашалась местная автономия и федерация, утверждалось, что при устранении гос-ва откроется свободная деятельность для народа ("Литература партии „Народная воля“", М., 1930, [с. 25–26]). В программе рабочих членов партии "Народной воли" говорилось, что "продукты общего труда должны делиться... между всеми работниками", для поддержки общин "учреждается русский государственный банк с отделениями в разных местах России". Взгляды П. оказали нек-рое влияние на творчество Л. Н. Толстого. Антидемократич. идеи П. и его выступления против польского освободит. движения иногда подхватывали славянофилы и панслависты. Б. Итенберг. Москва. Ревизионисты, начиная с Бернштейна, пытались воскресить в европ. с.-д. движении прудонистский реформизм, облекая его в псевдомарксистскйе одежды. Утонченную форму этих попыток представляли центристские идеи Каутского, противопоставившего империалистам, агрессивному капитализму мелкобурж. утопию "мирного", "здорового" капитализма, что Ленин охарактеризовал, как "новый прудонизм" (см. Соч., т. 39, с. 91, 172). Сильное влияние оказывает прудонизм и на совр. ревизионизм, что подтверждает слова Ленина о том, что "...европейский реформист и оппортунист..., когда хочет быть последовательным, неизбежно, договаривается до прудонизма" (там же, т. 6, с. 395). В то же время прудоновская критика демократии, партийной системы и классовой борьбы сделалась источником вдохновения для ряда идеологов империалистич. реакции, фашизма и необонапартизма в Италии, Германии, Франции, Испании и странах Лат. Америки. Характерны в этом плане и повышенный интерес к идеям П. представителей совр. реакц. философии персонализма, равно как идеологов "человеческих отношений", "патернализма", и стремление нек-рых католич. и лютеранских теологов "примирить" его идеи с религией и церковью. Соч.: Oeuvres compl?tes, t. 1–26, P.–Brux., 1867–70; Oeuvres compl?tes, nouv. ?d., sous la dir. de C. Bougl? et H. Moysset, , P., 1923–69 (изд. продолжается); Correspondance, v. 1–14, P., 1875; M?moires sur ma vie, "Revue Socialiste", 1904,. v. 40; Lettres in?dites ? Gustave Chaudey et ? divers comtois, Besan?on, 1911 (совм. с?. Droz); Lettres au citoyen Rolland, P., ; Carnets, v. 1–2, P., 1960–61; в рус. пер. – Война и мир, т. 1–2, М., 1864; Искусство, его основания и общественное значение, пер. под ред. Н. Курочкива, СПВ, 1865; пер. А. П. Федорова, СПБ, 1895; Литературные майораты, П., 1865; Франц. демократия (De la capacit? politique des classes ouvri?res), пер. под ред. Н. Михайловского, СПБ, 1867; История конституционного движения в XIX столетии, СПБ, 1871 (Франц. конституции XIX столетия и Наполеон III, ч. 1); Порнократия, или Женщины в настоящее время, М., 1876; Бедность как экономич. принцип, М., 1908; Что такое собственность?, пер. Е. и И. Леонтьевых, , М., 1919. Лит.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 2, с. 20–59; т. 13, с. 49–167; т. 18, с. 203–84, 296–301; т. 27, с. 401–12; Энгельс Ф., О Прудоне, в кн.: Архив Маркса и Энгельса, т. 10, [П.–М.], 1948; Мечников Л. И., Прудонова "Новая теория собственности", "Колокол", 1866, вып. 9, лист 218, 219, 221, 225, 226; факсимильное изд., М., 1964; его же, "Весть" о П., там же, лист 230; Жуковский Ю., П. и Луи Блан, СПБ, 1866; Д-ев, П. Ж. Прудон, "Вестн. Европы", 1875, март, май, июль–декабрь; его же, Последние десять лет жизни П. Ж. Прудона, там же, 1878, июнь–сентябрь; ?уган-Барановский М. И., П. Ж. П., его жизнь и обществ. деятельность, СПБ, 1891; Михайловский Н. К., П. и Белинский, в кн.: Белинский В. Г., Соч., т. 4, СПБ, 1896; ?леханов Г. В., Анархизм и социализм, Соч., 2 изд., т. 4, М., [б. г.]; Стеклов Ю. М., П., отец анархии (1809–1865), П., 1918; Горев В., Роль П. в истории рус. мелкобуржуазного социализма, "Красная новь", 1935, кн. 1, янв.; Розенберг Д., История политич. экономии, ч. 3, М., 1936; Герцен А. И., Былое и думы, ч. 5, гл. 16, Соб. соч., т. 10, М., 1956; Застенкер?. ?., П. и бонапартистский переворот 2 дек. 1851, "Ист. журнал", 1944, No 10–11; его же, Об оценке П. и прудонизма в "Коммунистическом манифесте", в сб.: Из истории социально-политич. идей, М., 1955; его же, П. и февральская революция 1848 г., Французский Ежегодник 1960, М., 1961; Кан С. Б., История социалистич. идей, М., 1963, с. 223–30; Усакина Т. И., M. E. Салтыков–критик П., в кн.: Из истории обществ. мысли и обществ. движения в России, [Саратов], 1964; Diehl К., P. J. Proudhon. Seine Lehre und sein Leben, Abt. 1–3, Jena, 1888–96; D?rsjardins ?., P.-J. Proudhon. Sa vie, ses oeuvres, sa doctrine, v. 1–2, P., 1896; Rappoport Ch., P. J. Proudhon et le socialisme scientifique, P., ; Bougl? C., La sociologie de Proudhon, P., 1911; Nettlau M., Der Vorfr?hling der Anarchie, В., 1925; Labry R., Herzen et Proudhon, P., 1928; A la lumi?re du marxisme, t. 2, P., 1937; Lubaс H. de, Proudhon et le christianisme, P., 1945; Guy-Grand G., Pour conna?tre la pens?e de Proudhon, , 1947; Hauptmann P., Marx et Proudhon, Li?ge, 1947; Cogniot G., Le centenaire de "Philosophie de la Mis?re", "La Pens?e", 1946, No 9; 1947, No 10; eго же, Proudhon et la r?volution de 1848, "Cahiers du Communisme", 1948, No 6; Dоll?ans E. et Puech J. L., Proudhon et la r?volution de 1848, P., 1948; Hal?vy D., La vie de Proudhon. 1809–1847, P., 1948; Richter W., Proudhon´s Bedeutung f?r die Gegenwart, в сб.; Abhandlungen zur Wissenschaftsgeschichte und Wissenschaftssoziologie und eine Studie ?ber Proudhon, Bremen, ; Gurviсh G., Les fondateurs fran?ais de la sociologie contemporaine, fasc. 2 – Proudhon P. J. – sociologie, P., 1955; Heintz P., Die Autorit?tsproblematik bei Proudhon, ; Woodcock G., P.-J. Proudhon, N. Y., . H. Застенкер. Москва.